Выступление на открытии Курсов идеологического воспитания Министерства народного здравоохранения

19 августа 1960 г.

Товарищи, это простое собрание, ещё одно среди сотен, которыми кубинский народ день за днём отмечает свою завоёванную свободу, принятие и выполнение революционных законов, продвижение по пути полной независимости, для меня представляет особый интерес.

Почти все знают, что несколько лет назад я начал мою профессиональную деятельность в качестве врача. И когда я избрал профессию врача, когда начал изучать медицину, большинство представлений, которые сегодня у меня есть как у революционера, отсутствовали среди моих идеалов.

Я хотел добиться успеха, как хочет добиться успеха каждый. Я мечтал стать известным исследователем, мечтал неутомимо работать, чтобы добиться чего-то, что могло бы быть представлено в распоряжение человечества, но что на тот момент означало бы мою личную победу. Как все мы, я был сыном своей среды.

После получения диплома из-за сложившихся обстоятельств, а также, пожалуй, из-за моего характера я отправился путешествовать по Америке и узнал её всю целиком. В той или иной форме я посетил все страны Америки, кроме Гаити и Доминиканской республики. И в силу условий, в которых я путешествовал, сначала как студент, затем как врач, я сталкивался воочию с бедностью и нищетой, с голодом, болезнями, с невозможностью обеспечить лечение больного ребенка из-за отсутствия средств, с отуплением и потерей человеческого облика, которые наступают от голода и постоянного страха, отуплением, доходящим до того, что отец, теряя ребенка, считает это не имеющим особой важности происшествием, которое часто случается в среде угнетённых классов нашей американской родины. Я постепенно начал понимать, что существует вещь, которая в тот момент, мне показалась почти столь же важной, как стать известным исследователем или внести какой-либо значительный вклад в медицинскую науку: помочь этим людям.

Но я продолжал оставаться, как и все мы, сыном своей среды и хотел помочь этим людям своим личным усилием. Уже достаточно попутешествовав, находясь в тот момент в Гватемале, в Гватемале Арбенса, я начал писать заметки, чтоб попытаться установить нормы поведения революционного врача. Я начал анализировать, что нужно делать для того, чтобы стать революционным врачом.

Без сомнений, агрессия, которая тогда имела место против Гватемалы, была развязана компанией «Юнайтед Фрут», Государственным Департаментом, Фостером Даллесом, что в реальности одно и то же, и их марионеткой, которую звали Кастильо Армас. Звали!

Агрессия прошла удачно благодаря тому, что народ не достиг там того уровня зрелости, который отличает сегодня народ Кубы. И в один прекрасный день я, как и многие другие, избрал путь изгнания – или попросту путь бегства из Гватемалы, поскольку та не была моей родиной.

Тогда-то я понял основополагающую вещь: чтоб стать революционным врачом – или быть революционером, первое, что нужно, это сама революция. Бесполезны изолированное усилие, индивидуальная борьба, чистота идеалов, стремление посвятить всю свою жизнь и даже пожертвовать ею во имя самой благородной цели, если это усилие совершается в одиночку, в дальнем уголке Америки в борьбе против враждебных правительств и социальных условий, не позволяющих идти по пути прогресса. Для становления революции необходимо то, что сейчас есть на Кубе: чтобы весь народ поднялся на борьбу и чтобы он научился – используя оружие и опыт, который даёт коллективная вооружённая борьба – тому, что даёт винтовка и что даёт единство народа.

И тогда мы действительно оказались в центре проблемы, которая и сегодня стоит перед нами. Уже тогда у нас было право, больше того – долг стать в первую очередь врачом-революционером, иначе говоря, человеком, использующим технические знания своей профессии на службе Революции и народу. Однако здесь вновь встают вопросы, стоящие передо мной и прежде: как поднять эффективность усилия, направленного на рост социального блага? Что сделать, чтобы оптимальным образом объединить усилия отдельной личности с потребностями общества?

Необходимо пересмотреть жизнь каждого из нас, вспомнить, что каждый из нас делал и думал, как врач или работник медицинского обслуживания до революции. И сделать это в духе глубокой самокритики, чтобы в результате прийти к заключению, что почти всё, о чём мы думали и что чувствовали в то, уже прошедшее время, должно быть сдано в архив, и должен воспитываться новый человек. И если каждый из нас станет собственным архитектором этого человека нового типа, для всех нас станет намного более простой задача создания и воспитания того, кому суждено стать представителем новой Кубы.

Это важно, чтоб вы, присутствующие здесь жители Гаваны почувствовали ударение, сделанное на этой идее: на Кубе воспитывается человек нового типа. Быть может, этого нельзя в полной мере оценить здесь, в столице, но вне её, в каждом уголке страны это ощущается с особой силой. Те из вас, кто добрался 26 июля до Съерра-Маэстры, могли бы увидеть две вчера абсолютно незнакомые для страны вещи: колонны военных с ломами и лопатами, которые с большой гордостью приняли участие в патриотических праздниках в провинции Ориенте, маршируя ряд за рядом с этим «оружием», в то время как товарищи ополченцы шагали с винтовками. (Аплодисменты). Но вы также увидели бы нечто более важное – детей, чья физическая конституция позволяет думать, что им лет 8-9, а на самом деле им по 13-14 лет; они – самые настоящие дети Съерра-Маэстры, самые подлинные дети голода, нищеты и бедности во всех её проявлениях. Они порождены истощением. На этой маленькой Кубе при наличии четырёх или пяти телевизионных каналов, сотен радиостанций, при всех достижениях современной науки, когда эти дети приходили впервые вечером в школу и видели яркий электрический свет, они вскрикивали, что звезды этим вечером опустились очень низко. И эти дети, которых некоторые из вас видели, изучают в школах-интернатах всё, начиная от первых букв и до овладения ремеслами и сложнейшей наукой быть революционерами.

Это – новые человеческие типы, которые рождаются на Кубе. Рождаются не только в глуши, в отдалённых пунктах Съерра-Маэстры, но и в кооперативах и трудовых центрах, и всё это имеет много общего с темой нашей сегодняшней беседы, с вовлечением в революционное движение врача или любого другого работника медицины, потому что эти цели: обучать и кормить детей, обучать армию, перераспределить землю, передав её от прежних проживающих в городах хозяев в руки тех, кто поливал эту землю потом, но не получал плоды своих трудов – всё это и есть главное, что сделано для общественного здравоохранения на Кубе. Принцип, на котором должна основываться защита от болезней, - это создание крепкого тела, но не такое создание, при котором виртуозная работа врача осуществляется над слабым организмом, а когда крепость тела создаётся усилиями всей общности, и прежде всего – общности социальной.

И медицина должна будет однажды преобразоваться, таким образом, в науку, которая будет предотвращать болезни, будет ориентировать весь народ на здоровый образ жизни. И которая сама будет вмешиваться лишь в чрезвычайных и экстренных ситуациях, при необходимости хирургического вмешательства – или при встрече с чем-то, не отвечающим характеристикам того общества, которое мы создаём.

Медицина сегодня… (Что там происходит? А, хорошо. Но для тех, кто находится сейчас вне этого зала, сообщаю, что в последних его рядах кто-то упал обморок).
Однако продолжим. Министерству здравоохранения, всем медицинским учреждениям поручено сейчас организовать работу так, чтобы оказать помощь возможно большему числу людей, предотвращая все болезни, которые можно предвидеть, а также развернуть санитарное просвещение масс.

Но для решения этих организационных задач, как для решения всех других революционных задач, нам нужны прежде всего личности. Вопреки тому, что думают некоторые, революция – это не стандартизация коллективной воли и коллективной инициативы, но нечто прямо противоположное: освобождение индивидуальных способностей человека.

То, чем является Революция, на самом деле включает в себя одновременно и стремление дать ориентиры этим способностям. И наша сегодняшняя задача – сориентировать возрастающие возможности всех профессионалов от медицины в направлении задач медицины социальной.

Мы находимся сейчас на заключительном этапе целой эпохи – и не только здесь, на Кубе, - сколько бы ни утверждали обратное и сколько бы ни было тех, кто хотел бы с надеждой верить этим утверждениям: те формы капитализма, которые мы знаем, при которых мы выросли, страдали и терпели, терпят поражение по всему миру. (Аплодисменты).

Монополии терпят поражение, коллективная наука день за днём отмечает всё новые и более важные победы нашего дела. И нам здесь, В Америке, выпали на долю гордость и жертвенный долг быть авангардом освободительного движения, которое некоторое время назад началось на других порабощённых континентах, в Африке и Азии. И этот столь глубокий общественный сдвиг требует также очень глубоких сдвигов в духовной структуре людей.

Индивидуализм как таковой, как изолированное деяние личности, ощущающей себя одинокой в своей социальной среде, должен исчезнуть на Кубе. Завтра индивидуализм должен заключаться в полной самоотдаче личности – всей личности – в пользу общего блага, коллектива. Но даже сегодня, когда это в принципе осознаётся, когда понимаются все эти вещи, о которых я говорю, и хотя сейчас все готовы думать немного о настоящем и прошлом, и о том, каким должно быть будущее, - для того, чтобы изменилось привычное мышление, нужно ещё пройти через глубокие внутренние сдвиги и стать свидетелем глубоких сдвигов внешних, особенно социальных. Последние происходят на Кубе каждый день. Один из способов понять и узнать нашу революцию, научиться распознавать силы, таящиеся в народе Кубы, столько лет дремавших в нём, - это проехать через всю Кубу, побывать в разных её уголках, посетить существующие и возникающие кооперативы и рабочие центры.

И способ добраться до самой сердцевины проблемы здравоохранения в нашей стране – это не только посетить, не только посмотреть, но и познакомиться с людьми, которые живут и работают в кооперативах и на предприятиях. Выяснить там, какими болезнями они болеют, от чего страдают, в какой бедности и нищете они жили долгие годы, каково вековое наследие репрессий и тотального подчинения.

Иными словами, врач, медицинский работник должен двигаться к тому, что является сегодня центральным объектом его новой работы, - к человеку, живущему в массах, к человеку внутри коллектива.

Всегда, что бы ни происходило в мире, врач, будучи так близко к пациенту, зная столько о глубинах его души, разделяя с ним его боль – и смягчая её, - выполняет очень важную и очень ответственную задачу социального характера.

Недавно, несколько месяцев назад, здесь, в Гаване, группа уже отучившихся студентов, только что закончивших обучение на врачей, не захотела ехать в сельскую местность, требуя за это дополнительное вознаграждение. И если посмотреть на это с точки зрения прошлого, случившееся абсолютно логично; по крайней мере мне кажется, что я это отлично понимаю…

Просто мне показалось, что я стою перед зеркалом поминаний о том, кем я был и о чём думал несколько лет назад. Снова тот же образ «бунтующего гладиатора, одинокого борца, который стремится обеспечить себе лучшее будущее, лучшие условия, набить себе цену, используя возникшую в нём нужду. Но что случилось бы, если бы на месте этих молодых людей, чьи семьи смогли оплатить большинству из них все эти годы обучения, оказались бы другие люди, которые не имели таких возможностей и лишь сегодня начали постигать свою будущую профессию? Что произошло бы, если бы вместо них двести или триста крестьян появились бы, скажем, по мановению волшебной палочки из университетских аудиторий?

А случилось бы просто то, что крестьяне эти немедленно и со всем энтузиазмом бросились бы помогать своим братьям. Они просили бы самые ответственные участки и с наибольшим количеством работы для того, чтобы показать, что годы учебы, которые им были даны, не прошли впустую. Случилось бы то, что произойдет через шесть или семь лет, когда новые студенты, дети рабочего класса или дети крестьян, получат свои дипломы профессионалов разных специальностей. (Аплодисменты).

Мы не должны делить людей на детей рабочих и крестьян – с одной стороны, и на непременных контрреволюционеров – с другой. Потому что это упрощённый подход, и это неверно ещё и потому, что ничто не просветит честного человека лучше, чем его жизнь в среде революции. (Аплодисменты). Потому, что никто из нас не был в прошлом рабочим или крестьянином, никто из первой группы, прибывшей на «Гранме», укрепившейся в горах Съерра-Маэстры и научившейся уважать крестьянина и рабочего, живя с ними бок о бок. Конечно, были среди нас и те, кто должны были работать, кто знал с детства нужду. Но голод, то, что называется настоящим голодом, никому из нас знаком не был, а узнали мы его в горах Съерра-Маэстры, испытывая его время от времени в течение двух долгих лет. И вот тогда многие вещи для нас стали куда более ясными.

Мы, которые вначале сурово наказывали тех, кто притрагивался к чужому имуществу – даже если оно принадлежало богатым крестьянам или даже латифундистам, - однажды пригнали десять тысяч голов скота в горы Сьерры и просто сказали крестьянам «Ешьте». И крестьяне впервые за многие годы, а некоторые из них и впервые в жизни, ели говядину. Уважение, которое мы питали к частной собственности на эти десять тысяч голов скота, улетучилось в процессе вооружённой борьбы. Мы отлично поняли, что жизнь только одного человека стоит в миллионы раз больше, чем любая собственность самого богатого человека в мире.(Аплодисменты). И это поняли мы, это постигли мы там, мы, которые не были детьми рабочих и крестьян. Почему же мы говорим об этом сейчас во весь голос, мы, которые принадлежали некогда к числу привилегированных, а другая часть населения Кубы не может понять то же самое? Конечно, смогут понять это; но с другой стороны, революция сегодня и требует, чтобы они это поняли, требует, чтобы они уяснили для себя, что гордость служения ближнему гораздо важнее, чем хорошая оплата; что благодарность народа более значима и гораздо более долговременна, чем всё золото, которое только можно накопить. (Аплодисменты). Каждый врач в процессе своей деятельности может и должен накапливать это сокровище, каким является благодарность народа.

Итак, начнём же изживать наши прежние представления и начнём становиться всё ближе к народу, всё более самокритично относиться к себе. Не так, как мы сближались раньше, потому что каждый из нас может сказать: «Нет. Я друг народа. Мне очень нравится беседовать с рабочими и крестьянами, и по выходным я отправляюсь туда-то посмотреть то-то». Это делали все. Но это делалось как проявление благотворительности, а то, что необходимо нам сегодня, - это солидарность. (Аплодисменты).

Мы не должны сближаться с народом для того, чтоб сказать: «Мы здесь. Мы пришли, чтобы своим присутствием осуществить акт милосердия, просветить тебя нашей наукой, указать тебе на твои ошибки, на твоё бескультурье, на то, что тебе не хватает элементарных знаний…» Нет, мы должны идти со стремлением понять и исследовать, без малейшего высокомерия; чтобы самим учиться у народа, у его мудрости… (Аплодисменты).

Много раз мы поймём ещё, насколько ошибочными были наши представления – такие близкие, ставшие частью нас самих и – автоматически – нашего сознания. Много раз мы должны будем менять наши представления – не только общие – социальные и философские, но иногда также и медицинские. И мы увидим, что не всегда с болезнями борются так, как это делается в больницах большого города; поймём, что врач должен стать также земледельцем, обучаться выращиванию новых культур и сортов и показывать на своём примере пользу и необходимость диверсификации продуктов питания, сегодня такого скудного, такого однообразного – и это в одной из самых богатых в плане земледелия и потенциальных возможностей стран мира.
Мы увидим, что в этих обстоятельствах мы должны стать немного педагогами, а иногда – в основном педагогами, а ещё и политиками… Но первое, что мы должны будем сделать, - это не изливать, приходя, свою мудрость, а доказывать делом, что мы готовы учиться вместе с народом, вместе с ним осуществлять этот великий и прекрасный опыт: строительство новой Кубы.

Уже многое сделано и уже пройден определённый отрезок пути от первого января 1959 г. до сегодняшнего дня, дистанция, которую нельзя измерить общепринятыми мерками. Уже давно большинство народа поняло то, что здесь не только был свергнут диктатор; что рухнула целая система. Теперь пришло время, когда народ должен научиться строить на руинах развалившейся системы новую систему, которая составит его подлинное счастье.

Я помню, как в первые месяцы прошлого года из Аргентины вернулся товарищ Гильен. Он и тогда был таким же великим поэтом, каким остаётся сегодня, хотя, может быть, в ту пору его книги ещё не были переведены на столько языков – потому что с каждым днём он завоевывал новых читателей, его стихи переводятся на все языки мира, но в целом он был тогда тем же, что и сегодня. Тем не менее для Гильена было тяжело здесь читать свои стихи, народную поэзию, потому что мы переживали ещё первый период, период предрассудков. Никто не хотел думать о том, что в течение многих лет поэт Гильен с неподкупной самоотверженностью и преданностью отдавал весь свой огромный талант художника служению народу и своему делу, в которое он верил. Люди видели в нём не славу Кубы, а представителя политической партии, которая находилась под табу. Но та ситуация уже в прошлом; мы уже поняли, что не должно быть место расколу, связанному с представлениями о некоторых внутренних структурах нашей страны, в ситуации, когда у нас – общий враг и речь идёт о том, достигнем мы – или нет – общей цели.
Если нет – мы все знаем почему, мы окончательно пришли к убеждению о том, что общий враг существует. Уже никто не оглядывается по сторонам – а не услышит ли его кто-нибудь другой, и не запрашивает предварительно мнение некоего посольства, прежде чем недвусмысленно высказаться против монополий, прежде чем ясно и четко сказать: «Наш враг и враг всей Америки – это монополистическое правительство Соединенных Штатов Америки». (Аплодисменты). Если же все уже знают что оно и есть наш общий враг, и приходит осознание того, что каждый, кто борется против этого врага, имеет нечто общее с нами, тогда и приходит время второго вопроса: каковы же наши цели здесь, на Кубе? Чего же мы хотим? Хотим или не хотим мы счастья для народа? Боремся мы или нет за полное экономическое освобождение Кубы? Боремся или нет за возможность быть страной, свободной среди свободных, без принадлежности к какому-либо военному блоку, не обязанной консультироваться с посольством какой-либо крупной державы по поводу проведения каких-либо действий и мероприятий внутри страны и за её пределами? Если мы – все – думаем о перераспределении богатств, передаче их от тех, имеет излишне много, в пользу тех, кто ничего не имеет (аплодисменты); если думаем превратить здесь работу в созидательный труд, динамичный источник нашей ежедневной радости, тогда у нас уже есть общие цели, о которых только что говорилось. И каждый, перед кем стоят те же цели, является нашим другом. Если же кто-то из нас имеет при этом некоторые различия с другими в своих суждениях, принадлежит к той – или иной – организации, то это уже дискуссии, имеющие меньшее значение.

В моменты больших опасностей, в моменты крайнего напряжения и творческого созидания решающее значение имеют главные враги и основные цели. Если мы пришли к согласию в этом, если мы все знаем, куда идём – вопреки всем, кто встанет поперёк нашего пути, - то мы должны уже начинать нашу работу. (Аплодисменты).

Я вам говорил, что для того, чтоб стать революционером, надо начать с того, чтобы иметь революцию. Мы её уже имеем. Нужно также узнать народ, с которым мы будем работать. Я считаю, что до сих пор мы друг друга знаем не очень хорошо, по этому пути нам предстоит идти и идти. И если меня спросят, каковы же средства этого «познания народа» - помимо самого движения в глубинку, изучения кооперативов, жизни в этих кооперативах, работы в них (но это не каждый может сделать: есть множество иных мест, где присутствие медицинских работников чрезвычайно важно) – [так вот, помимо этого] одним из главных проявлений солидарности народа [сегодняшней] Кубы выступает создание народной милиции. (Аплодисменты). Это ставит сегодня перед врачом новые задачи и готовит его к тому, что в любом случае ещё несколько дней назад представало как невеселая и почти неизбежная реальность Кубы. Иными словами, к перспективе стать мишенью или по меньшей мере жертвами вооружённого нападения большого масштаба.

При этом я должен заметить, что врач в этой роли революционного «милисиано» всегда должен оставаться врачом. Не должны повторяться ошибки, которые мы допустили в горах Сьерры (хотя, может быть, в том случае речь и не шла об ошибке), когда – все товарищи врачи того времени помнят об этом – нам казалось бесчестьем оставаться у койки раненого или больного, и мы искали любую возможность схватить винтовку и показать – на передовой, - что нужно делать бойцу.

Сейчас условия иные, и новые воинские формирования, создаваемые для защиты страны, должны быть войсками с другой, новой техникой. И рядом с этой техникой новой армии резко возрастает и важность функции врача. Он должен оставаться врачом. А это – одна из самых благородных профессий в мире и одна из важнейших на войне. Это относится не только к самим врачам, но и к санитарам, лаборантам, всем тем, кто посвятил себя столь гуманной профессии.

Но, зная, что мы находимся под постоянной угрозой и продолжая готовиться к отражению агрессии, мы должны перестать думать только об этом. Потому что, если мы сделаем центром наших устремлений подготовку к войне, нам не удастся построить то, что хотим, мы не сможем посвятить себя созидательному труду.
Вся работа, все силы и средства, которые вкладываются в подготовку к военным действиям, - это потерянные деньги и работа. К сожалению, приходится заниматься этим, потому что существуют другие, которые к этому готовятся. Однако – и я говорю это со всей честностью и гордостью солдата – нет денег, покидающих ворота Национального банка, на которые я смотрю с большей грустью, чем те, которые оплачивают орудия разрушения. (Аплодисменты).

В то же время у Народной милиции есть функция и в мирное время; в населенных пунктах «милисианос» должны выступать как средство объединения народа – и познания народа. Как мне уже рассказывали товарищи – врачи, практикующие в милиции, солидарность здесь проявляется на предельно высоком уровне. Здесь необходимо срочно решать проблемы, стоящие перед всей Кубой в моменты любой опасности. Но вместе с тем это и возможность узнать друг друга, возможность жизни бок о бок людей, принадлежащих ко всем социальным слоям Кубы, породнённых и уравненных военной формой.

Если мы, медицинские работники – позвольте мне вновь использовать эту, уже подзабытую мной категорию, - если все мы используем это новое оружие солидарности, если мы знаем цели и знаем врага, знаем направление, в котором мы должны двигаться, нам не хватает только знания каждодневного участка движения по этому пути. А эту часть задачи никто не сумеет вам объяснить, эта часть пути – своя у каждой личности: это то, что вы будете делать каждый день, то, что вберёт в себя ваш индивидуальный опыт, и то, что даст вам практика вашей профессии, направленная к благополучию народа.

Мы уже имеем все элементы, необходимые для движения в будущее. Вспомним ту же самую фразу Марти, которой в данный конкретный момент я не следую, но которой нужно в принципе следовать постоянно: «Лучший способ сказать – это сделать». И двинемся к будущему Кубы. (Овация).