Сообщение о поездке в социалистические страны

Телевизионное выступление, 6 января 1961 г.

Во-первых, я хочу поприветствовать телезрителей Кубы после того, как некоторое время не появлялся на публике, и сообщить вам, что причиной сегодняшнего выступления стала необходимость разъяснить хотя бы вкратце всю важность договоров, подписанных с социалистическими странами, особенно с Советским Союзом и Китайской Народной Республикой. Кроме того, я должен в точности рассказать, какова была позиция каждого участника этих переговоров, которые могут показаться очень долгими, поскольку шли они два месяца, и в течение этого времени мы трижды посетили Советский Союз. Конечный результат мог бы выглядеть как венец долгих и трудных переговоров, из которых кубинская делегация вышла триумфатором, навязав другим уже известные вам экономические соглашения. Мы договорились о закупках сахара со стороны Советского Союза и других социалистических стран в размере четырёх миллионов тонн по цене четыре сентаво за фунт, то есть по цене существенно большей, нежели цены мирового рынка, зафиксированные на обеих биржах — в Нью-Йорке и Лондоне.

В действительности всё было не так. Переговоры в Советском Союзе с самого начала шли с чрезвычайной лёгкостью благодаря тому духу сотрудничества, с которым руководители социалистических стран изучили просьбу кубинской стороны. Конечно, мы не могли просить социалистический мир, чтобы он купил у нас такое количество сахара и купил по такой цене, обосновывая нашу просьбу экономическими доводами. Потому что на самом деле с точки зрения международной торговли не существует резонов заключать подобное соглашение о поставках. Попросту это соглашение представляет собой политическую акцию.

Куба подвергается экономической агрессии со стороны североамериканского империализма и при этом по-прежнему является пока страной монокультуры. Чтобы развиваться и вести международную торговлю, Куба должна рассчитывать на сахар. Или она продаёт свой сахар, или столкнётся с очень крупными провалами во внешней торговле. Кроме того, она должна продать его по определённой цене, в противном случае произойдёт явная декапитализация страны, поскольку основной производимый нами продукт продавался бы по цене гораздо ниже его себестоимости.
Этими политическими доводами и была обоснована просьба кубинской стороны в письме, посланном правительством и подписанном премьер-министром Фиделем Кастро. Просьба была встречена социалистическими странами с необычайной симпатией и пониманием. Вначале было созвано совещание в Москве, в результате которого было подписано многостороннее соглашение о платежах. Возможно, это уникальный случай такого рода. Пока мы совещались, в Москву съехались делегаты коммунистических партий восьмидесяти одной страны мира, чтобы решить ряд важных проблем, которые привлекли внимание таких выдающихся представителей социалистического лагеря, как Лю Шао-ци и как Хрущев.

Тем не менее они нашли время, чтобы организовать совещание, которое прошло фактически на уровне министров внешней торговли, - этого министерства у нас пока нет, тогда как в социалистических странах торговля разделена на внешнюю и внутреннюю. Некоторые министры внешней торговли и другие высокопоставленные государственные деятели приехали в Москву, чтобы провести с нами переговоры, и единственной темой обсуждения было количество сахара, которое сможет приобрести каждая страна, чтобы помочь Кубе.

Советский Союз обязался закупить 2 миллиона 700 тысяч тонн сахара в случае, если их не купят Соединённые Штаты, что кажется весьма вероятным. Китай покупает миллион тонн сахара, а остальные социалистические страны, которые, к сожалению, сами являются производителями сахара, обязуются закупить 300 тысяч тонн. Это поскольку речь идёт о странах Европы. Кроме того, дополнительно Корейская Народно-Демократическая Республика покупает двадцать тысяч тонн; Народно-Демократическая Республика Вьетнам - пять тысяч тонн; и — в качестве символической покупки, чтобы выразить монолитность позиции поддержки нашему правительству со стороны всего социалистического блока, Народная Республика Монголия покупает тысячу тонн сахара.

Наша делегация, которую раньше возглавлял я, а в настоящее время возглавляет заместитель министра иностранных дел Родригес Льомпарт, совершит поездку по всем странам социалистического блока. Сейчас делегация находится в Болгарии; нам осталось посетить только Румынию и Албанию. В качестве дополнительной цели в задачу делегации входило подписание протоколов по торговле на 1961 и последующие годы со всеми странами этого блока.

В целом это была трудная задача; трудная потому, что нам пришлось в течение нескольких месяцев изменить всю структуру нашей торговли. Ещё в конце 1959 года, то есть год назад, мы были страной с полностью колониальной структурой торговли, с системой внутренней и внешней торговли, полностью подчинённой крупным импортерам, которые зависели от монополистического капитала. За десять месяцев, к октябрю, когда предшествующий цикл был окончательно завершен, мы прошли путь до страны, где государство осуществляет абсолютную монополию внешней торговли и контролирует значительную часть торговли внутренней.

Этот сдвиг неизбежно приносит взаимосвязанные сильные потрясения и очень серьезные трудности. Мы получили искренние поздравления от социалистических стран не из-за наших огромных требований, а потому, что, учитывая объём проделанной работы, мы совершили мало ошибок. Мы смогли разработать план основных потребностей нашей страны на 1961 год, и здесь мы столкнулись с новыми трудностями. Одна из них состоит в том, что в социалистических странах принята метрическая система мер, десятичная система исчисления. А мы здесь, естественно, следовали колониальной практике измерять всё в фунтах, ярдах, милях, применять нашу систему измерений - давления, различных инструментов, диаметров труб и насосов, машин для производства сахарного тростника, в общем, весь необходимый нам промышленный инструментарий относится к другому типу измерения. Например, электричество в социалистических странах - это 50 Гц, а у нас 60. Нужно адаптировать все машины к этому циклу.

И все это в странах, обладающих высокоразвитой системой планирования, где уже запланированы основные показатели производства на 1961 год; а в некоторых странах, например, в Чехословакии, план развития составлен уже вплоть до 1980 года. Иными словами, им пришлось изменить ранее намеченное, фундаментально адаптировать свою внешнюю торговлю к нуждам Кубы по многим товарам, которые крайне важны для Кубы, которые необходимо было ей поставлять, ибо в противном случае развитие Кубы остановилось бы, и было необходимо поставлять их в определённые сроки, да ещё адаптированными к кубинским потребностям.

Создалась ситуация, действительно невиданная и для последнего времени, и во всей истории внешней торговли: целый блок стран должен был изменить всё - вплоть до своей структуры производства, чтобы помочь такой стране, как наша, такой маленькой - и территориально, и по количеству жителей; такой брошенной на произвол судьбы перед лицом североамериканского могущества.

Тем не менее, мы встретили наилучший приём во всех странах, которые мы посетили. За этот короткий период времени, за два месяца, которые я там пробыл - а мы всё ещё продолжаем работать в этом направлении, - была проделана огромная работа. Кроме того, мы неожиданно обнаружили, что Куба может распространить свою внешнюю торговлю на всю территорию социализма, прежде всего на азиатские страны, особенно Китай. Там наш основной продукт, сахар, может быть закуплен в полном объёме и даже ещё больше, только бы у нас были средства перевезти его, поскольку есть возможность равноценного обмена товарами.

В Китае сейчас потребление сахара составляет менее двух килограммов на душу населения в год. На Кубе эта цифра составляет около сорока килограммов, а в индустриальных странах мира - от тридцати до сорока килограммов. Для Китая поднять уровень душевого потребления на килограмм в год означает сейчас от 650 до 700 тысяч тонн. То есть если Китай поднимет уровень потребления до десяти килограммов на человека в год, что тоже всё ещё очень мало, это будет означать, что он потребит урожай Кубы в размере семи миллионов тонн, то есть весь наш нынешний урожай в размере шести миллионов потребит запросто...

Просто мы могли бы развивать нашу торговлю сахаром, обменивая весь его урожай Китаю на другие товары. Советский Союз находится в другой ситуации. Советский Союз сейчас является самым крупным производителем сахара в мире. Он превзошёл Кубу как раз два года назад и стал первым производителем. У него имелся широчайший план промышленного производства сахара, чтобы и в этой области подняться на высоту остальных промышленных стран мира, догнать и впоследствии перегнать Соединённые Штаты.

В настоящее время потребление в Советском Союзе ниже, чем в Соединённых Штатах, но они намереваются через несколько лет догнать США. Мы также в состоянии продавать много сахара в европейские социалистические страны, но с этими странами необходимо провести весьма долгие переговоры, чтобы скоординировать наши экономические системы и добиться того, что североамериканцы называют «взаимодополняемостью» экономических систем. На их жаргоне это означает: выкачать все богатства колониальных стран. Но при равноправных отношениях это же самое может означать гармоническое развитие таких стран, как наша.

Подписанное многостороннее соглашение о платежах позволяет Кубе использовать её возможности продавать сахар, чтобы покупать промышленную продукцию и разнообразные потребительские товары в рамках европейского рынка, а социалистические страны компенсируют друг другу это количество. С подписанием этого многостороннего соглашения решаются все проблемы. То есть, например, мы продаём Советскому Союзу два миллиона семьсот тысяч тонн сахара, и у нас остаётся положительное сальдо с Советским Союзом; мы можем купить у Венгрии товаров, скажем, на миллион песо, и это количество составляет негативное сальдо для нас. Но Венгрия и Советский Союз так составляют расчёты между собой, что то, что нам должен Советский Союз, переходит к Венгрии, и, таким образом, устанавливается баланс между всеми европейскими странами социалистического блока и Кубой. В этом соглашении участвуют все социалистические страны Европы, а также Народная Республика Монголия от Азии.

Кроме этого, у нас уже есть Договор об использовании кредита Б сто миллионов песо, который был нам предоставлен Советским Союзом во время прошлогоднего визита вице-премьера Микояна на Кубу. Бы знаете, что все проблемы, связанные с промышленностью, достаточно сложны. Надо провести необходимые исследования и затем провести переговоры, чтобы суметь окончательно реализовать заключённые контракты. Уже подписаны соглашения об использовании ста миллионов песо первого из этих кредитов, и сейчас изучается вопрос о строительстве металлургического завода, точное расположение которого ещё не определено. Это зависит от местонахождения наших минеральных богатств, но, скорее всего, это будет где-то между Орьенте и Лас-Вильяс.

Кроме того, мы подписали протокол, согласно которому Советский Союз проведёт геологическую разведку на территории нашей страны, чтобы в ближайшее время найти основные минеральные месторождения. У нас есть весьма крупные запасы - меди, никеля, а также марганца, которые мы будем разрабатывать; а также менее крупные - хрома и некоторых других, менее важных минералов. Специалисты из социалистических стран уже исследуют наши рудники и трудятся на них, чтобы обеспечить их дальнейшую разработку. План вложений в добывающую отрасль на этот, 1961 год составляет 27 миллионов песо. Это очень масштабный план, который позволит нам за несколько лет начать добычу меди, никеля и марганца.

Что касается никеля, тут имеется ещё более важный вопрос: все знают, что рудник в Никаро был наполовину парализован, а рудник в Моа - парализован полностью. Что же это была за система, позволившая североамериканцам, уходя, оставить рудник в Моа парализованным? Да очень просто: рудник в Моа даёт семьдесят процентов производства конечного продукта, т. е. никеля. Остальные тридцать процентов производились в Соединённых Штатах. Из Соединённых Штатов доставлялись все материалы, необходимые для производства никеля. Таким образом, мы были в сетях, которые невозможно было разорвать, пока не настало революционное время. Но даже сейчас мы просто решили, что лучше, чтобы рудник в Моа не производил ничего, чем выносить всё давление и шантаж, которому нас подвергали в связи с его функционированием. Советский Союз прислал своих специалистов, и они обещают в скором времени это функционирование наладить, что будет означать очень крупное для страны поступление валюты. Но, кроме того, они обещают так обновить всю систему производства, чтобы через несколько лет всё производство никеля происходило внутри страны. И мы станем производителями металлического никеля - одного из главных материалов современной химической промышленности. Вся современная химия, не говоря уже о производстве летательных аппаратов, использует никель в качестве одного из основных материалов. Кроме того, также будет максимально развивать свой потенциал рудник в Никаро. Всё это при ввозе необходимого оборудования в основном из Советского Союза, а также из Чехословакии, и при технической помощи советских и чехословацких специалистов.

Также мы подписали с Советским Союзом менее масштабные соглашения о некоторых заводах: о заводе по производству напильников (Напильник для Кубы—изделие стратегической важности, используемое для точки мачете - главного орудия уборки сахарного тростника...) и заводе по производству запасных частей, которые требуют не слишком больших вложений, но стратегически важны для страны. Мы должны производить наши собственные запчасти по очень простой причине: социалистические страны, готовые постоянно оказывать нам всю возможную помощь, не производят запчастей для североамериканской техники, преобладающей в нашей стране.

Таким образом, у нас есть программа развития заводов по производству этих специфических запчастей. Тот завод, оборудование для которого поставит Советский Союз, будет служить общему восстановлению промышленности. Будет и другой завод, для производства запчастей для автобусов, автомобилей и т. д. Кроме того, Советский Союз поставит полный комплект оборудования для нефтеперерабатывающего завода, способного перерабатывать примерно миллион тонн нефти в год. Он также будет построен в том месте, которое ещё предстоит определить. И ещё СССР обещает провести на Кубе разведку запасов нефти, которая до сих пор не давала результатов. Мы обнаружили кое-где небольшие запасы, например, в Хатибонико и около Гаваны, но количество этих запасов не достигает даже одного процента нашего внутреннего потребления. Мы надеемся, что новые разработки Кубинского Института нефти и работа советских специалистов позволят нам добывать значительное количество нефти.

В Чехословакии, первой стране, которую мы посетили, был подписан очень важный договор — об увеличении первоначального кредита в двадцать миллионов песо, предоставленного в ходе визита министра внешней торговли Крайчи, до сорока миллионов. А кроме того, мы договорились о том, что эти сорок миллионов будут предназначены для всей первой очереди строительства цехов по производству транспортных средств, таких как тракторы, грузовики, двигатели в целом, мотоциклы, а далее мы сможем расширить эти линии и начать производство автобусов и автомобилей. Этот промышленный комплекс, который будет одним из важнейших на Кубе, весьма вероятно — мы уже можем сказать это, хотя абсолютной уверенности у нас пока ещё нет,— весьма вероятно, будет построен в Сантьяго-де-Куба.

И ещё мы подписали с Чехословакией протоколы о закупке значительного количества оборудования для небольших заводов, которое уже начало поступать. В Сантьяго-де-Куба строится завод по производству винтов—его стены уже возведены. И во всей стране в течение этого года начнётся строительство предприятий, оборудование для которых уже закуплено в социалистических странах. Сейчас уже подписаны соглашения о строительстве более ста заводов в течение пятилетки 61-65-го годов, и обсуждается вопрос о строительстве в течение пятилетки ещё такого же или даже большего количества заводов.

Мощности по производству электричества, являющиеся основой промышленного производства, будут увеличены в нашей стране на шестьдесят процентов в сравнении с нынешними; само производство электроэнергии возрастёт в течение пятилетки примерно вдвое с помощью оборудования, закупленного в Советском Союзе и Чехословакии. Доя нас крайне важно развитие электроэнергетики. Без электроэнергии в наше время промышленность развиваться не может.

И это тоже влечёт за собой новые проблемы, потому что электроэнергию мы должны производить на основе нефти. Мы не можем производить её за счёт гидроэлектростанций, поскольку реки наши малы. Так что мы должны обеспечить поступление нефти, и пока мы её ищем, мы уже гарантировали её поставки из Советского Союза и в будущем подпишем соглашения, которые обеспечат продажу нефти на Кубу в течение нескольких лет, чтобы обеспечить снабжение наших электростанций. И, кроме того, уже обеспечена продажа значительного количества сахара, который явится нашей платой за эту нефть.

В Восточной Германии — это ещё одна страна, которую мы посетили—мы также собрали богатый урожай промышленных предприятий. Кроме того, мы добились в принципе соглашения о кредите; нам обещали, что соглашение о выделении кредита в десять миллионов песо будет подписано в Гаване с торговым представительством Германской Демократической Республики на Кубе.

Этот заём является весьма значимым, потому что Германия ГДР не только переживает очень трудный период (Западная Германия, которая была её главным экономическим контрагентом на Западе, решила ничего не покупать у неё в этом, 1961 году, денонсировав договор, заключённый несколько лет назад). И ГДР оказалась вынужденной остаться с рядом непроданных товаров, которые потребляются только в другой части Германии, у которых нет рынка сбыта больше нигде в мире (а их производство уже запланировано). Несмотря на это, и они решили дать нам кредит — небольшой, но демонстрирующий готовность помогать нам. Кроме того, хотя они являются крупными производителями и экспортерами сахара, они закупили у нас шестьдесят тысяч тонн по четыре сентаво и публично объявили, что весь этот сахар они будут хранить на своих складах, иначе говоря — не выходя с ним на мировой рынок.

Конечно, и Советский Союз решил сделать то же, и весь наш сахар, который не будет потреблён в этом году, будет сохранён для последующих лет, при существенном увеличении его потребления внутри страны.

У Китайской Народной Республики подобных проблем нет, потому что она испытывает большую нехватку сахара. Контракт на миллион тонн, который мы подписали, и договор на сто миллионов песо будут легко выполнены. Следует подчеркнуть необычайный уровень развития, достигнутый Китаем, необычайный с точки зрения тех, кто знаком с историей отсталых стран мира и знает, что в мире было две страны, символизировавшие голод, нищету и колониальный позор,— Китай и Индия.

Во время нашей поездки в позапрошлом, 1959 году мы побывали в Индии. Несомненно, там было народное правительство, правительство, которое предприняло ряд мер для улучшения жизни населения, но всё ещё бросается в глаза ужасающий голод, гигантская нищета, жестокая эксплуатация, и, кроме того, видно, что существующая структура не в состоянии дать то, чего жаждет вся эта масса людей, которые по-настоящему голодают.

Все помнят, что ещё недавно Китай был раем для торговцев опиумом. Несколько лет назад в этой стране продавали женщин, а крестьяне убивали новорождённых девочек, в точности как они убивают самок животных, кошек или собак. Это происходило в Китае всего несколько лет назад. Там происходили даже такие ужасные вещи, как каннибализм.

Но для тех, кто знает эту прошлую реальность Китая, действительно невероятно увидеть то, что там происходит сегодня. В Китае более шестисот пятидесяти миллионов жителей. Они не знают точное количество своих жителей, как и мы не знаем число своих. Но мы не знаем этого, потому что до сих пор не смогли провести перепись населения, а на Кубе вчерашней позаботились о том, чтобы мы ничего о ней не знали, чтобы не было никакой переписи. У них же проблема состоит в том, что их слишком много, это очень большая страна, и у них нет соответствующих средств связи. Но примерно Китай насчитывает шестьсот семьдесят миллионов жителей.

Естественно, мы не станем говорить, что уровень жизни в Китае достигает уровня развитых капиталистических стран, но там уже не увидишь ни одного из тех признаков нищеты, которые бросаются в глаза в других странах Азии, где мы побывали, включая значительно более развитые, такие, как сама Япония. А здесь у всех есть еда, у всех есть одежда — и хотя эта одежда действительно похожа на униформу, но все одеты, - у всех есть работа, и все проявляют необычайную силу духа.

Действительно, Китай — это одна из тех стран, где видишь, что кубинская революция — не изолированное событие; что то революционное бурление, которое сегодня можно встретить на Кубе, — это нормальное событие в сегодняшней истории народов. Китай сейчас переживает часть своей революционной истории, похожую на ту, что переживает Куба: все полны энтузиазма, все готовы работать сверхурочно, все заинтересованы в производстве, в повышении производительности труда. Практически не встретишь ни одного трудящегося без книги под мышкой, изучающего какие-нибудь технические вопросы. Идёт решительная борьба с неграмотностью, и через несколько лет она будет наконец побеждена.

Я знаю, что недавно, четыре или пять месяцев назад, товарищ Нуньес Хименес совершил путешествие в социалистические страны. Он пришёл потом на телепередачу, начал рассказывать о том, что видел, и потом его прозвали «Алиса в Стране чудес». В самом деле, я сейчас тоже могу сказать, после того, как объехал ещё больше стран, объехал весь социалистический континент, пусть меня теперь называют «Алиса на континенте чудес» (смех). Но надо говорить то, что действительно видишь, и быть честным. А достижения социалистических стран, как высокоразвитых, так и тех, которые пока ещё переживают процессы, сходные с теми, что происходят на Кубе, чрезвычайно велики. Не может быть никакого сравнения с капиталистическими странами в том, что касается образа жизни, системы развития. И прежде всего нет никакого сравнения между тем, как люди воспринимают такое событие, как наша Революция, в этих странах—и в любой капиталистической стране мира. Во всех этих странах энтузиазм по отношению к Кубе просто поразителен.

Наверное, более всего это можно ощутить в Советском Союзе. Революция произошла там сорок три года назад, у всех высочайший Уровень политической культуры, и было просто потрясающе видеть, как незнакомые люди узнавали нас—двоих или троих, носивших подобие бороды. Они сразу же начинали приветствовать кубинскую Революцию и заявлять о своей солидарности с ней. И на каждом собрании или другом мероприятии, которые мы посещали, горячие проявления дружбы всех присутствующих вызывали и в нас настоящий ответный энтузиазм.

Нас пригласили присутствовать на выступлении заместителя председателя Совета Министров Козлова, это было ежегодное выступление. Мы вошли в зал, и когда нас узнали, все разразились невероятными аплодисментами. Потом нас пригласили подняться в президиум, и когда выступавший упомянул Кубу, началась овация, которая длилась несколько минут; и это был момент доклада, вызвавший наибольший энтузиазм присутствовавших; а ведь речь шла о важнейших проблемах Советского Союза, проблемах, которые прямо связаны с жизнью советского народа, с будущим советского народа и всего мира. И тем не менее—тем, что вызывало наибольший энтузиазм, было упоминание Кубы. (Редактор может лично засвидетельствовать, что так оно (в ноябре 1960 г.) и было...)

Кроме того, они оказали нам необычайную почесть—нечто, чего я лично никогда не забуду, пригласив меня, как главу кубинской делегации, присутствовать в Президиуме парада 7 ноября (Так в тексте. Речь идет, конечно, о трибуне Мавзолея.), где присутствуют только главы государств социалистических стран и члены Президиума Верховного Совета, то есть всего человек двадцать—двадцать пять, И там, когда люди нас узнали — это что-то невероятное, насколько в этой стране знают кубинскую Революцию, — крики приветствия в адрес Кубы были воистину подобны грому. Наверное, это был один из самых волнующих моментов нашей поездки. Там, а также в Китае и в Корее, видя, с каким энтузиазмом люди относятся к кубинской революции, понимаешь, с каким сознанием и самопожертвованием эти люди готовы нам помочь.

В Китае, естественно, происходило нечто подобное. И там мы должны были выступить на нескольких важных встречах, и там придавалось огромное значение визиту кубинской делегации, которая была первой официальной экономической делегацией. Кроме того, в Китае нам дали беспроцентный кредит в шестьдесят миллионов песо, или долларов, которые должны быть возвращены в течение пятнадцати лет после того, как будут израсходованы.

Кроме того, мы провели ряд переговоров с высшими руководителями этой социалистической страны (Китая), которые рассказали нам, в каком виде Кубе будет предоставлена эта помощь, — потому что эти кредиты нельзя квалифицировать иначе, как помощь.

С премьер-министром Чжоу Эньлаем мы даже поспорили в связи с подписанием совместного коммюнике. В это коммюнике кубинская делегация вставила фразу о «незаинтересованной помощи социалистических стран». Это вызвало длинную философскую дискуссию, потому что они категорически отказались признавать слово «незаинтересованный». Они заявили, что это совершенно неверно, что они предоставляют свою помощь как заинтересованную помощь, что это именно заинтересованная помощь, хотя их интерес и не денежный. Потому что Куба сегодня находится в авангарде борьбы против империализма, а империализм является общим врагом всех народов, поэтому помогать Кубе—в интересах всех социалистических стран. Стоит ли говорить, что «незаинтересованную помощь» в результате заменили на просто «помощь». (Остается неясным, в какой мере эта дискуссия была связана с языковой проблемой, иначе говоря, как было переведено на китайский язык слово «desinteresada», означающее по-испански не столько «незаинтересованный», сколько «бескорыстный».)

Кроме того, нам объяснили, что все эти средства должны быть даны именно в форме ссуд, поскольку этого требует международное право в отношениях двух суверенных стран, но Куба не обязана платить до того момента, пока она не сможет этого сделать, а если не сможет, то и это не имеет никакого значения. (Продолжительные аплодисменты). Вот так социалистические страны восприняли нашу просьбу. Если бы такую просьбу мы обратили к Соединённым Штатам, даже в нормальные для наших взаимоотношений времена, я не говорю про нынешние, это вызвало бы хохот со стороны всех правителей и всех бизнесменов их страны.

Именно это и дух человечности, проявленный этими народами — есть нечто, что действительно убеждает в том, что мы должны рассчитывать не на традиционные «дружественные правительства», а в первую очередь именно на данные страны мира. А кроме того, столь высокий темп экономического развития, напор, сила и энергия, демонстрируемые ими, всестороннее развитие сил народа—всё это убеждает нас в том, что будущее принадлежит тем странам, которые, как и они, борются за мир в мире и за справедливость, доступную всем людям.

Это ни в коей мере не значит, что всё, что мы видели,— это сплошные чудеса. Естественно, есть вещи, которые кубинцу, живущему в XX веке, окружённому всеми городскими удобствами, к которым нас приучил империализм, могут даже показаться признаками отсутствия цивилизованности. Это страны, которые должны всё производимое ими — до последнего сентаво — тратить на развитие.

Мы должны были поставить перед ними некоторые проблемы, за которые нам, по правде говоря, несколько стыдно. Потому что мы, например, ставили вопрос о том, что кубинскому народу необходимо сырьё для производства дезодорантов. А в этих странах нас просто не поняли, потому что эти страны всё своё производство направляют на повышение уровня базового благосостояния народа и до сих пор вынуждены преодолевать колоссальные отставания, стремясь догнать более развитые страны капиталистического мира по производству основных товаров. Они не могут заниматься ещё и этим. В нашей-то стране, да... Я знаю, что у нас здесь всё время проблемы с бритвами «Жилетт», с дезодорантами и другими потребительскими товарами подобного рода, они всё время в дефиците, потому что, естественно, нам тоже теперь приходится заниматься более важными вещами. Ну и, наконец, мыло и всё прочее в этом роде не едят, а мы в первую очередь должны обеспечить людей едой.

Едой—потому что мы ведём войну.

Это экономическая война и почти уже не только экономическая; война против колоссальной державы, которую мы ведём при помощи другой колоссальной державы. Но мы должны играть свою роль в этой драме, мы не зрители, наблюдающие за борьбой двух колоссов вокруг Кубы, мы важнейшие участники в этой борьбе. И мы должны сохранять единство нашего народа, дух нашего народа, способность нашего народа к самопожертвованию, мы должны ещё больше развивать эту способность. Потому что в действительности, если знаешь историю всех этих стран... у нас здесь ничего этого, к счастью, не было. Мы говорим о двадцати тысячах наших погибших, а у них погибло двадцать миллионов. И просто невероятно видеть, как все эти страны, где погибло двадцать миллионов человек—это не выражение, это не цифра для красного словца, это двадцать миллионов человек, реально погибших пятнадцать дет назад на последней войне, не вернувшихся в свои дома, которых до сих пор вспоминают... И вот в этой стране, в Советском Союзе, где всеми так овладела идея мира и убеждённость в том, что всех целей, которые перед собой ставишь, можно добиться мирными средствами... И всё же они готовы рискнуть всем в атомной войне, войне невероятной разрушительной мощи, где количество погибших будет во много раз больше, только для того, чтобы утвердить основополагающий принцип и защитить Кубу.

Вот что мы видели во всех этих странах. Но, естественно, именно доверием этих больших стран, которым, возможно, придётся нести всю тяжесть войны, войны такого масштаба, мы должны мерить сегодня нашу собственную значимость и понимать, что именно мы должны развивать, чтобы быть достойными этого доверия.

Из тех стран, которые мы лично посетили, одной из самых удивительных является Корея. Может быть, эта страна произвела на нас наибольшее впечатление из всех, В ней всего десять миллионов жителей, и она размером с Кубу, немножко меньше, примерно сто десять тысяч квадратных километров. (На деле—немного больше Кубы (121 т км2.)) Такая же территория, как и в южной части Кореи, но вдвое меньше жителей. Эта страна была опустошена такой страшной разрушительной войной, что от её городов не осталось ничего, — и когда я говорю ничего, это значит ничего. Это как те маленькие поселки из пальмовой древесины в Сьерра-Маэстре, которые были сожжены здесь Меробом Соса, Санчесом Москерой и всей этой публикой; поселки, от которых не осталось ничего, кроме пепла. Таким был, например, Пхеньян, город с миллионом жителей. А сегодня уже не видно и следа этих разрушений, всё новое. Единственным воспоминанием остаются на всех дорогах, шоссе» железнодорожных путях воронки от бомб, падавших вплотную, одна к другой.

Мне показали многие заводы—восстановленные, а также вновь построенные. На каждый такой завод было сброшено от 30 до 50 тысяч бомб. Если мы представляем себе, что такое 10 или 12 бомб, сброшенных на нас в Сьерре — а это была ужасающая бомбардировка, и надо было иметь мужество, чтобы вынести её, — так что же должны были означать 30 тысяч бомб, сброшенных на участок земли в несколько раз меньший, чем одна кабальерия?!

Северная Корея вышла из войны без промышленности, без жилищ, даже без животных, В эпоху, когда воздушное превосходство североамериканцев было столь велико и уже не осталось ничего, что можно было бы разрушить, пилоты развлекались, убивая буйволов, убивая всё живое, что встречалось на их пути. В течение двух лет над Северной Кореей царила настоящая оргия смерти. На третий год появились Миг-15, и всё изменилось. Но эти два года войны были, возможно, самым варварским систематическим разрушением в истории.

Всё, что можно рассказать о Корее, кажется ложью. Например, на фотографиях мы видим людей с ненавистью в глазах, той ненавистью, которую испытывают народы, которая идёт из самой глубины существа. Эту ненависть испытываешь, когда видишь фотографии ям, куда бросали по двести, триста, четыреста детей трёх-четырёх лет, а потом убивали огнём, а иногда газом. Людей четвертовали, беременным женщинам штыками вспарывали животы, чтобы оттуда вышел плод, раненых сжигали из огнеметов... Самые бесчеловечные вещи, которые только может вообразить человеческий мозг, делала североамериканская оккупационная армия.

А потом они почти дошли до границы Кореи с Китаем; в тот момент они оккупировали почти всю страну. Учитывая также, что и при отступлении они уничтожали всё, можно сказать, что Северная Корея—это страна, которая воссоздала себя из смертей. Естественно, она получала помощь социалистических стран, прежде всего помощь Советского Союза, очень широкую и благородную помощь. Но более всего поражает дух этого народа, вынесшего всё это уже после тридцатилетнего японского владычества, после жестокой борьбы против этого владычества, при котором у них даже был запрещён национальный алфавит. Сегодня у них есть литература, есть национальная культура, есть национальное правительство и практически неограниченно развивается культура. Среднее образование, которое у них составляет девять классов, обязательно для всех. В промышленности у них есть проблема, которую нам бы неплохо иметь сегодня — но у нас она возникнет лишь через два или три года; это проблема нехватки рабочей силы. Корея быстро механизирует всё сельское хозяйство, чтобы увеличить количество рабочих рук для осуществления своих планов в сфере промышленности, а также готовится снабжать своих братьев из Южной Кореи продукцией текстильных и других фабрик, чтобы помочь им перенести тяжесть североамериканского колониального владычества. Это действительно пример страны, которая благодаря своему строю и такому замечательному руководителю, как маршал Ким Ир Сен, смогла выйти из величайших бедствий и сделаться сегодня промышленной страной.

Северная Корея могла бы стать для всех здесь, на Кубе, символом одной из стольких отсталых стран Азии. Тем не менее, мы ей продаём сахар-сырец и другую продукцию, тоже необработанную, например, хенекен, они же продают нам фрезеровочные станки, разнообразные машины, шахтовое оборудование, то есть товары, производство которых требует высокого уровня технического развития. Поэтому это одна из стран, которые вдохновили нас более всего.

Я уже потратил час из тех минут, которые мне дали, чтобы сделать это небольшое сообщение...

Я хотел ещё сказать вам, что в Китайской Народной Республике в счёт кредита в шестьдесят миллионов, который мы ещё полностью не израсходовали, мы купили оборудование для текстильной фабрики. И ещё оборудование для другой текстильной фабрики на сто тысяч веретён мы купили в Демократической Германии. Очень скоро — как только прибудет это оборудование—та часть проблемы текстиля, которая связана с выработкой тканей, будет решена, останется ещё другая проблема, которая непосредственно относится к Отделу промышленности ДОКА.

Кроме того, естественно, закуплено оборудование и для других предприятий, которые трудно даже перечислить. Это позволит нам к концу текущей пятилетки, которая заканчивается в 1965 году, стать по меньшей мере аграрно-индустриальной страной.

Если же к тому же мы добьёмся успеха в одном из наших самых неотложных начинаний — превращении сахара в субпродукты, то есть добьёмся полного использования углеводородов сахарного тростника для производства ряда важнейших химических материалов, так, чтобы сахар стая для нас просто ещё одним продуктом, не самым важным, тогда мы сможем считать себя уже индустриально-аграрной страной, а не аграрно-индустриальной. Ясно, что я никоим образом не опьянён увиденным до такой степени, чтобы пророчествовать. Пока что большим успехом будет, если через эти пять лет мы станем аграрно-индустриальной страной.

Ну, может быть, это будет и не таким уж большим успехом, мы уже знаем, что ничего никогда не бывает много и всегда можно достичь чего-то большего. Но, в конце концов, это по крайней мере уже будет много по сравнению с тем, что существует в других странах Латинской Америки. Когда началась кубинская Революция, они — наши самые любимые братья — находились на одном с нами уровне слаборазвитости. И если в Латинской Америке не произойдёт чего-нибудь очень важного, то, когда закончится эта пятилетка, они, к несчастью, в подавляющем большинстве останутся в том же состоянии слаборазвитости, может быть, даже ещё более придавленными империалистическим сапогом.

А теперь, думаю, мне пора перейти в распоряжение ведущих, чтобы и они немного поработали, (Аплодисменты).